Английский классик с вологодским акцентом. Джозеф Конрад

Источник

 12.08.2010

Сергей Виноградов

Только один человек в Вологде будет отмечать в августе 86-ю годовщину со дня смерти классика английской литературы, яркого мастера приключенческого романа Джозефа Конрада. Человек этот – краевед Владимир Аринин. Благодаря именно его многолетним изысканиям город из северной российской глубинки был внесен в официальную биографию писателя.

Фото: FOTOBANK/GETTY IMAGES

Церкви, церкви, церкви и резной палисад… Такой увидел Вологду в 1862 году маленький Юзеф Теодор Конрад Коженёвский (будущий Джозеф Конрад). Русский Север заметно отличался от родного Бердичева, где Юзеф родился и прожил пять первых лет своей жизни.
Отец будущего классика английской литературы, поэт Аполлон Коженёвский, был сослан в Вологду за участие в польском освободительном движении. Жена Эвелина с маленьким Юзефом последовала за ним. Так в вологодской польской колонии ссыльных появились арестанты под номерами 21, 22 и 23. Здесь они пробыли чуть больше полугода. Эвелина заболела, и Аполлон Коженёвский попросил власти перевести семью в место с более теплым климатом. В январе 1863 года семья перебралась в Черниговскую губернию, где Эвелина скончалась. А Аполлон умер в 1869 году в Кракове. Юзеф перешел на попечение своего богатого дяди Тадеуша Бобровского. С его разрешения в 1874 году будущий классик уезжает в Марсель и становится моряком…

Джозеф Конрад с женой и сыном Джеком. 1900 год / Фото: FOTOBANK/GETTY IMAGES

Вологодский писатель и краевед Владимир Аринин, первым заинтересовавшийся пребыванием Юзефа Коженёвского в своем родном городе, зачитывался романами Джозефа Конрада в детстве, пришедшемся на послевоенные годы. «Я рос в интеллигентной семье, и, хотя жили мы в Вологде – Мекке деревенской литературы, я никогда не был ее любителем. Засодимского читать никогда не хотелось. Тянуло на что-то необычное», – говорит Аринин. Он не член Союза писателей, об Аринине, издавшем 11 книг, вы не найдете упоминаний ни в одном сборнике вологодских писателей. Как и о Конраде, впрочем.
С Конрадом Аринину пришлось серьезно «повозиться», ведь следов пребывания семьи Коженёвских в Вологде почти не было. К своим поискам Аринин привлек в середине 70-х старейшего местного краеведа, Владимира Панова, железнодорожника по профессии. Еще в 20-е годы Владимир Капитонович загорелся страстью к истории и литературе – в доме его отца некоторое время жили сосланные на вольные поселения писатели Ремизов и Амфитеатров.
Закипела работа в архивах. В Вологде, конечно, никто не знал, что в то же время на Филиппинах режиссер Фрэнсис Форд Коппола начинает съемки фильма «Апокалипсис сегодня» – вольной экранизации романа Джозефа Конрада «Сердце тьмы». За этот фильм Коппола получил «Оскара», а с романов Конрада стряхнули пыль.
Столица политической ссылки

Бараки ссыльных конца XIX века

Отец Юзефа писал пьески с «идеей», переводил на польский Грибоедова и Гюго. Юзеф же, прежде чем стать творцом прозы, сам в нее попал: в письмах родным Аполлон рассказывал о страданиях некоего мальчика Конрадека, «загнанного в край цинги и стужи», как называл он Вологду. Вологда – столица русской политической ссылки, во все времена и при всяком строе привозили сюда на телегах людей в пенсне и английских ботинках, с двумя чемоданами в руках – один с одеждой, другой с книгами. Интеллигенция... Террорист Борис Савинков, сестра Ленина Мария Ульянова отбывали здесь сроки, да и сам Иосиф Сталин на удивление тепло вспоминал свою вологодскую ссылку. Во время сталинских репрессий многие были отправлены в Вологду уже по его приказу. «Ссыльные вносили в климат Вологды категорию будущего времени», – говорил о своем родном городе Варлам Шаламов, сам испытавший прелести ГУЛАГа.
Известный издатель Лонгин Федорович Пантелеев, живший в Вологде, рассказывает о встрече с Коженёвским-старшим, «литератором, хорошо принятым в местном обществе», где его на русский манер звали Антоном. Тем не менее «держался он очень гордо, сам ни с кем не знакомился». Таким же Аполлон воспитал и сына: Юзеф, по воспоминаниям знакомых, всегда был высокомерным и малоразговорчивым, отчего близких друзей так и не нажил. В последний год жизни он отказался от титула английского лорда, заявив, что принадлежит к польской аристократии.
Корабль вместо дома
Один из сыновей Джозефа Конрада, Борис, рассказывал, что отец не любил вспоминать о России. Как бы то ни было, но и побег из родной Польши можно считать удачей для Юзефа Коженёвского.

Афиша фильма «Апокалипсис сегодня»

Начитавшись приключенческих романов о жизни моряков, молодой Коженёвский поступил во французский флот. В первые годы свободы он не на шутку загулял: вовсю транжирил дядины деньги, пускался в разные авантюры, даже занимался контрабандой оружия в Испанию. Проигрывался в пух и прах, несколько раз пытался застрелиться. В 1878 году подался в Англию, опасаясь, что из Франции его могут выслать в Россию.
На кораблях английского торгового флота Конрад плавал 15 лет, стал капитаном, однако родины так и не заимел. Писать начал в 31 год, для чего моряку пришлось вплотную заняться изучением английского языка. Герои его первых романов – люди, для которых море и есть родина, а корабль с командой – дом и семья. Да и писал он свои романы на корабле. Одну из рукописей капитан показал своему пассажиру – известному английскому писателю Джону Голсуорси. Так началась литературная карьера Джозефа Конрада.
Поначалу в Англии Конрада восприняли как очередного автора приключенческих книг. Правда, критики не преминули отметить несвойственный развлекательной литературе трагизм: на каждой второй странице герои говорили либо «за жизнь», либо о смерти. Произведения Конрада никогда не были «сырыми» – над отдельными пассажами он работал по нескольку суток.
Славянский писатель

«По-английски он пишет чисто и правильно, но как будто с каким-то акцентом», – говорили критики. «Поляк, русский... Тогда мало кто их различал. Славянский писатель, одним словом… Следовательно, душа нараспашку», – сказал о нем Герберт Уэллс.

Вологодский писатель не скрывает, что, сложись судьба иначе, и он бы, подобно Конраду, писал о море и дальних странствиях

Поляк, русский... Все мы помним споры политические и исторические, разговорные и стихотворные – Пушкина и Адама Мицкевича, изрядного ненавистника России. О своем столкновении с Аполлоном Коженёвским вспоминает и Лонгин Пантелеев. Своего «недовольного поляка» повстречал и Владимир Аринин: «После того как статья о поисках следов Конрада в Вологде была напечатана в «Литературной России», к нам начали поступать письма от «конрадистов» со всего мира, статью переводили и перепечатывали». К примеру, доктор Морф из Монреаля прислал копию фотографии Аполлона Коженёвского, а также высказал предположение, на какой из улиц могли жить польские ссыльные. Откликнулся и известный польский писатель Ярослав Ивашкевич. Наконец, однажды Аринину сообщили, что «в Вологду собирается приехать Здислав Найдер – знаменитый диссидент, один из лидеров польской оппозиции, – поговорить по поводу нашего материала о Конраде». С Найдером приехал сопровождающий от Союза писателей, как его представили. Не составляло труда опознать в нем сотрудника КГБ. «Оставшись с глазу на глаз, – вспоминает Аринин, – мы перешли с Конрада на политику. Вся польская интеллигенция против существующего строя, но литературу вашу мы любим и читаем, – сказал он мне». Через несколько лет, в 1983 году, Найдера – будущего советника президента Польши Леха Валенсы – заочно приговорили к смерти за бегство на Запад. А еще через десяток лет, когда стало можно, Аринин написал статью о встрече с «человеком, приговоренным к смерти».
Романы без моря
Джозеф Конрад в политику до поры до времени не лез. К русской литературе относился неоднозначно, хотя дружил с супругами Гарнетт, знаменитыми переводчиками с русского языка. Достоевского называл сумасшедшим и «чересчур русским»: «Во всей его прозе мне слышится подобие яростных воплей». Тем забавней тот факт, что критики видят в некоторых романах Конрада явное влияние именно Федора Михайловича. Толстого не понимал, Тургенева уважал, но, по большому счету, за то, что тот эмигрировал. Всю жизнь Джозеф Конрад утверждал, что не знает русского языка, что, естественно, маловероятно – ведь до 16 лет писатель прожил в России, а его отец окончил Санкт-Петербургский университет. «Мне не хотелось бы выступать в роли знатока русской жизни», – признавался Конрад.

Двор, в котором, как предполагают исследователи, находился барак, где жила семья Конрада

Однако в начале ХХ века что-то изменилось в миропонимании Конрада. Он осел на берегу, оставив море лишь на страницах написанных им произведений. Три его последних романа – все не без политики. «Ностромо» – про выдуманное государство в Латинской Америке, одна из провинций которого решила отделиться и отстоять свою независимость. Правительство, в котором диктатор на тиране сидит, жестоко подавляет эту попытку. Среди повстанцев попадаются и поляки, «совершенно случайно», разумеется. Два следующих романа – «Тайный агент» и «Глазами Запада» – уже без всяких иносказаний написаны про революционеров, а второй – так даже про русских. Герой романа студент Разумов борется с дилеммой: самодержавие ему не нравится, но террористические методы борьбы с ним его тоже не устраивают. Сомнения еще более усиливаются, когда в его квартиру попадает другой студент, Гальдин, ищущий убежища после того, как бросил бомбу в министра. Англичане романа не поняли. Потому что даже самому неизощренному читателю было очевидно, что русский студент Разумов Конраду ближе, чем типичный английский джентльмен, каким он сам стремится стать. Английские литературоведы считают, что роман написан специально для России, причем России провинциальной.
Разошлись, как в море корабли
В Вологде о Конраде никто не вспоминает. Никаких чтений, конференций, памятников и бюстов, не говоря уже о названии улицы. Жители без внутреннего трепета проходят мимо старой пятиэтажки на бывшей улице Урицкого, ныне снова Козленской, где, как выяснили Панов и Аринин, стоял дом, в котором жили ссыльные поляки. Еще в далеком 1977-м призывал Владимир Панов установить здесь хотя бы мемориальную доску, но этого не сделано до сих пор.
Книги Конрада трудно купить и в Вологде, и в крупных городах окрест. Но, правду говоря, и Конрад ни разу не вспомнил о Вологде ни в одной из своих многочисленных биографий. Разошлись, как в море корабли. Наверное, порта «Вологда» не было на морской карте капитана Юзефа Коженёвского, которого сегодня знают под именем Джозефа Конрада.
Владимир Панов умер в середине 80-х, всего года не дожив до ста лет. А его тезка и соавтор Аринин по-прежнему живет в Вологде, пишет сейчас в основном сказки для детей. Его книги пользуются большой популярностью у местной детворы.

Сергей ВИНОГРАДОВ